Человек чести и долга именно эти слова, на мой взгляд, в наибольшей степени характеризуют ректора ВКШ при ЦК ВЛКСМ Николая Владимировича Грущенко. Но, справедливости ради, хотелось бы отметить и некоторые другие его черты. При всём его демократизме, добром и внимательном отношении к людям, он был одновременно исключительно требовательным руководителем. Ему не были чужды порой достаточно жёсткие, где-то даже авторитарные методы руководства вверенным ему вузом. Мне неоднократно приходилось быть свидетелем выволочки и разноса ректором сотрудников, не выполнивших в срок его поручения, проявивших халатность и недисциплинированность. Но с годами всё чаще задаю себе вопрос: а можно ли было иначе? И всё больше прихожу к выводу: без авторитарной составляющей в работе руководить вузом даже самому талантливому ректору невозможно.
Первая встреча с Николаем Владимировичем у меня произошла в мае 1974 г., когда я, представитель магаданского комсомола, был в Москве на месячных курсах переподготов-ки заведующих отделами пропаганды и культурно-массовой работы обкомов и крайкомов ВЛКСМ. После блестяще прочитанной им лекции по истории рождения комсомола он, обращаясь к аудитории, сказал, что в ВКШ уже четвёртый год действует аспирантура, уже есть первые защищённые кандидаты наук, и он приглашает нас поступать в аспирантуру. Эти слова, глубоко запавшие в сердце, для меня стали, без преувеличения, судьбоносными. Вернувшись по завершении учёбы в столице в Магадан, я, уже будучи слушателем второго курса Заочной высшей партийной школы при ЦК КПСС, начал усиленно готовиться к вступительным экзаменам и на следующий год, успешно сдав их, стал аспирантом кафедры философии ВКШ
Спустя три года после защиты в Академии общественных наук при ЦК КПСС кандидатской диссертации я был оставлен преподавателем на кафедре комсомольского строительства
ВКШ. Незабываемые годы! И всем этим я в значительной мере обязан Николаю Владими-ровичу Трущенко. Ведь профессорско-преподавательский состав Высшей комсомольской школы был номенклатурой ЦК ВЛКСМ и при распределении выпускников аспирантуры его мнение о том или ином кандидате, его рекомендация были более чем весомыми.
Хочу рассказать лишь о двух, казалось бы, незначительных эпизодах, которые тем не менее ярко характеризуют Николая Владимировича как человека, как личность.
В 1976 г. моя сестра Татьяна, проживавшая в Магадане, выходила замуж. Я получил приглашение и должен был срочно вылететь в столицу Колымы. С авиабилетами в это время была не просто проблема, а самая настоящая безнадёга (октябрь колымчане возвращаются из отпусков домой). С помощью моего товарища удалось договориться о приобре тении одного билета из резерва Большого дома (как в ЦК комсомола называли ЦК КПСС).
Однако билет мне не могли продать, поскольку незадолго до этого Магаданская область была объявлена пограничной зоной, и даже мне, прописанному в Магадане, требовалось особое разрешение. Со Старой площади мчусь в ближайшее от ВКШ отделение милиции. А там развели руками: ничего не можем сделать, нужно делать официальный запрос. Какой, к чёрту, запрос?! Пятница, рабочий день окончен, в ВКШ почти никого нет, запрос делать некому… К счастью, на месте оказался Николай Владимирович. Когда я объяснил ему ситуацию, он немедленно позвонил в отделение милиции, устроил разнос за бюрократическую волокиту, и вопрос был немедленно решён. Когда я пришёл (прибежал!) в отделение, отношение уже напечатано и подписано. Не теряя времени, я помчался в кассу и, к счастью, буквально в последнюю минуту успел купить билет. Вечером следующего дня (полёт в те годы занимал 13 часов) я был в Магадане. На свадьбу сестры я успел! Можно было бы привести ещё множество примеров своевременной помощи ректора всем (от студента до профессора), кто в ней нуждался.
Вспоминается также декабрь 1981 г, когда небольшая группа преподавателей ВКШ во главе с Николаем Владимировичем (я был в её составе) посетила с официальным визитом Гер-манскую Демократическую Республику. Были встречи в ЦК Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), Национальном комитете FDJ — Союза свободной немецкой молодёжи, на предприятиях и в учебных заведениях. Дни визита были загружены максимально, тем более в Берлин приехали руководители учебных заведений ряда союзов молодёжи восточноевропей-ских стран. Что скрывать, иногда вполне официальные встречи заканчивались неофициаль-но, то есть за дружеским столом. Ночевать нас, как правило, отвозили в пригород Берлина, где находилась база отдыха Национального комитета Свободной немецкой молодёжи.
Однажды, после одной из таких «неофициальных» встреч, мы вернулись в Богензее и были уже настроены лечь спать. Но когда мы уже собрались разбежаться по своим номерам, Николай Владимирович с улыбкой и заговорщическим тоном сказал: «Ребята, у меня есть ещё бутылка коньяка, поэтому жду вас у себя в номере через пятнадцать минут». Понятно, что это было предложение, от которого невозможно отказаться. Вскоре все уже сидели в номере у ректора. После вступительной рюмки он, неожиданно обращаясь ко мне, сказал: «Виктор, я знаю, что вы постоянно занимаетесь спортом, а вот повторить то, что я сейчас сделаю, сла-бо?». При этом он разувается, садится на пол и, держа совершенно прямой спину, без особого напряжения забрасывает одну ногу себе за голову… Мы все, и я, в прошлом неплохой гимнаст, были просто потрясены. Мы знали, что он занимается йогой, но ведь в ту пору Николаю Вла-димировичу было под шестьдесят, и такая, с позволенья сказать, акробатика, была чревата… просидев так с минуту, он как ни в чём не бывало снял ногу и продолжил с нами трапезу.
Мне пришлось честно признаться, что такой трюк я не смогу повторить даже под угрозой расстрела. А если всё же, с чьей-то помощью, мне ногу за голову забросить удастся, то снять её обратно я уже не смогу и мне придётся её или ампутировать, или все оставшиеся годы жить именно в таком положении. Посмеялись от души, а Николай Владимирович смеялся до слёз. Честно говоря, меня удивила даже не столько великолепная физическая форма ректора, сколько то, что он, как раздухарившийся мальчишка, стал показывать нам этот трюк. Скажу откровенно: в моих глазах немалого роста ректор вырос ещё на голову.
Николай Владимирович был крупной личностью: человеком чести, долга и одновременно высочайшей порядочности и истинной гуманности. Он стал своего рода кристал-лизатором самых лучших традиций комсомола и комсомольского вуза, оказавших глубо-чайшее воздействие не только на формирование слушателей ВКШ как будущих вожаков молодёжи и руководителей, но и на становление их внутреннего духовного мира. Убеждён: подавляющее число выпускников ВКШ — вуза, которому он отдавал все свои силы, знания и богатство души, — его не подвели. Светлая память этому незаурядному человеку.
